Как мы включили почти 50 млн рублей в реестр кредиторов по задолженности 17-летней давности

2021-й — доверитель обращается к нам. Теперь, чтобы все же получить деньги от своего должника-банкрота, Сергееву А. В. нужно было подать в суд заявление о включении задолженности в реестр требований кредиторов. При введении процедуры реализации имущества на подачу заявления дается два месяца. Чтобы не терять время, Сергеев А. В. сделал это самостоятельно. Однако позже, оценив сложность будущего судебного разбирательства, он решил обратиться за помощью к нам.

Повышенный стандарт доказывания в делах о банкротстве, сложный расчет общей суммы к возврату и упорное нежелание должника признавать наличие долга — вот три основных сложности, с которыми мы столкнулись в этом деле.

Повышенный стандарт доказывания в делах о банкротстве. В судебной практике существует такое понятие, как критерии достаточности доказательств. По ним суд определяет обоснованность тех или иных требований, которые одна сторона предъявляет другой. В делах о банкротстве к кредиторам эти критерии, как правило, применяются с повышенной строгостью. Это означает, что судья с особой тщательностью проверяет справедливость требований, которые предъявляет кредитор. В нашем случае повышенный стандарт доказывания означал, что у судьи мог возникнуть ряд сомнений: не истек ли срок исполнительской давности, в течение которого кредитор мог требовать принудительного исполнения судебного акта; имеются ли подлинники документов, подтверждающие возникновение задолженности; была ли у кредитора финансовая возможность предоставить Денисову А. Н. столь внушительную сумму. Ситуация усугублялась тем, что задолженность была очень давней. С 2011 года, когда суд постановил вернуть доверителю долг, прошло 10 лет. А с 2005 года, когда Денисов А. Н. получил в управление деньги и когда фактически начала копиться задолженность, прошло вообще 17 лет. Такой давний срок нисколько не играл нам на руку. Он мог лишь усилить все те потенциальные сомнения судьи, о которых сказано выше. При этом документов, которые мог бы запросить судья, у Сергеева А. В. не было, т. к. прошло очень много лет.

Сложные расчеты для итогового долга и процентов. Исходная сумма, которую Денисов А. Н. получил в управление, и размер долга, который суд признал в 2011 году, были зафиксированы в долларах США, но в силу валютного законодательства подлежали фактическому возврату в рублях. При этом в заявлении о включении в реестр требований кредиторов задолженность можно указывать только в рублях. Это означало, что нам необходимо перевести всю задолженность из долларов в рубли по курсу ЦБ РФ на момент признания должника банкротом. Перерасчет нужно было сделать и для процентов, которые накопились за те годы, что должник не выплачивал задолженность. Размер самих процентов нам тоже еще предстояло рассчитать.

Оппонент не признает долг. Два предыдущих пункта о больших сроках и непростых расчетах были объективными сложностями дела. К ним прибавились еще и контраргументы оппонента. Денисов А. Н. утверждал, что никакой договор с доверителем не заключал и никаких денег от него в управление не принимал. Долговые расписки, которые были составлены в 2005 году, Денисов и его финансовый управляющий не признавали действительными. Денисов А. Н. утверждал, что почерковедческая экспертиза, которая проводилась в рамках судебного дела в 2011 году, не признала однозначно, что он является подписантом этих документов. Они требовали провести экспертизу повторно. Ко всему прочему, финансовый управляющий оппонента усомнился в том, что у доверителя могла быть столь весомая сумма, о которой шла речь в заявлении. Он потребовал предъявить выписки с банковских счетов в доказательство того, что Сергеев А. В. действительно располагал такими деньгами и мог выдать их в управление. Они рассчитывали на то, что суд запросит у Сергеева А. В. дополнительные доказательства, которые тот не сможет предоставить.

Напомним, что с 2011 года, когда суд постановил взыскать с Денисова А. Н. долг в пользу нашего доверителя, прошло 10 лет. Это большой срок, и в такой ситуации нам было важно доказать, что доверитель все еще вправе подать заявление на включение в реестр требований кредиторов. Дело в том, что для исковых требований существует трехлетний срок исполнительской давности.

Доверитель сообщил нам, что исполнительное производство в отношении Денисова А. Н. было возбуждено в 2012 году. С тех пор прошло 9 лет, и был велик шанс, что оно прекращено. Через службу судебных приставов мы ознакомились с материалами исполнительного производства и выяснили, что оно прекратилось лишь в сентябре 2021. Это означало, что срок исполнительской давности пропущен не был.

В исходном заявлении Сергеева А. В. на включение в реестр требований кредиторов была указана сумма в 36,5 млн рублей. Это 490,6 тыс. долларов США, которые суд признал к взысканию в 2011 году, переведенные в рубли, — требование можно включить в реестр только в рублях.

С 2011 года, когда вступило в силу решение суда взыскать с Денисова А. Н. долг, и до момента признания должника банкротом в 2021 году прошло 10 лет. Все это время на сумму основного долга начислялись проценты, которые также необходимо было учесть в заявлении. Наш доверитель этого не сделал, и мы взялись пересчитать общую сумму долга с учетом этих процентов, чтобы она была справедливой.

Как мы считали сумму основного долга. Для начала мы решили уточнить сумму исходного долга. Небольшую его часть в рамках исполнительного производства Денисов А. Н. все-таки успел выплатить. Теперь нужно было определить остаток основного долга для включения в реестр требований кредиторов. Расчеты осложнялись тем, что должник расплачивался в рублях, а исходный долг был зафиксирован в долларах.

Как мы считали проценты. Помимо основного долга в реестр кредиторов можно включить и проценты за пользование чужими денежными средствами:

В исходном заявлении, которое доверитель подавал самостоятельно, эти проценты учтены не были. И это не удивительно: из-за сложных правил расчета точно вычислить эту сумму было очень непросто. Мы приступили к этой сложной работе.

Когда задолженность определена в долларах, а выплачивается в рублях, существуют особые правила для подсчета процентов за просрочку. Они описаны в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации и сводятся к следующему: для расчета нужно использовать ставку по краткосрочным вкладам физических лиц в той валюте, в которой определена задолженность (в нашем случае — в долларах).

Самая большая сложность была в том, что эта ставка менялась на протяжении всего срока задолженности — а он, как помним, был немалым. Для нас это означало, что десять лет просрочки разбивались на несколько периодов — каждый со своей ставкой для расчета процентов. Помимо этого, необходимо было в отдельности учитывать частичное погашение долга в рублях и конвертировать его в доллары США. Всего получилось больше пятидесяти периодов — внушительное число, и это наглядно показывает наша таблица с подсчетами:

Мы рассчитали проценты для всех периодов, каждый раз определяя верный размер ставки. Получившиеся суммы мы сложили и перевели итог из долларов США в рубли. Общая сумма процентов составила 192,6 тыс. долларов США, или 14,1 млн рублей по курсу ЦБ РФ на момент признания должника банкротом.

Каков был результат подсчетов. Мы приложили немалые усилия, но при этом добились предельной точности и облегчили работу судьи. Ей не пришлось считать все самостоятельно — было достаточно лишь проверить корректность данных и заданной формулы. В итоге общая сумма требования увеличилась до 49,8 млн рублей — это почти в полтора раза больше того, что изначально заявлял доверитель.

Наша позиция была подготовлена и выверена со всех сторон. Но оставалась третья сложность: должник и его финансовый управляющий отказывались признавать долг в принципе. Они использовали срок давности долга, подвергали сомнению ключевые аргументы, подтверждающие, что он вообще есть, и требовали подкрепить эти аргументы дополнительными доказательствами. Эти возражения также нельзя было оставить без ответа.

Даже в процессе банкротства Денисов А. Н. не хотел выплачивать долг нашему доверителю за счет своего имущества и пытался доказать суду, что на самом деле он ничего не должен.

Должник требует экспертизы договора и долговых расписок. Денисов А. Н. и его финансовый управляющий отказывались признавать подлинность договора поручения и долговых расписок, в которых была зафиксирована передача денег. Они утверждали, что суд, который проходил в 2011 году, однозначно не признал подлинность этих документов, и требовали через повторную почерковедческую экспертизу подтвердить, что Денисов А. Н. действительно является их подписантом. В дополнение финансовый управляющий попросил подтвердить, что Сергеев А. В. действительно располагал той суммой, о которой говорится в договоре и расписках (329 тыс. долларов США), — например, показать выписки по банковским счетам.

Напоминаем, что факт долга уже установлен судом. В ответ на аргументы оппонентов мы отметили, что должник и его финансовый управляющий неправомерно отрицают вступившее в законную силу решение суда. И подлинность расписок с договором, и наличие у Сергеева А. В. нужной суммы на момент заключения договора — все это уже было проверено в рамках дела 2011 года. Тогда же было проведено две почерковедческие экспертизы документов. Одну из них проводил Российский федеральный центр судебной экспертизы при Министерстве юстиции РФ, в чьей компетенции сомневаться не приходится. Суд установил действительность договорных отношений между доверителем и Денисовым А. Н. и вынес решение — взыскать деньги с должника.

По требованиям к должнику-банкроту, подтвержденным судебным актом, суд определяет лишь возможность их предъявления в процедуре банкротства (не выплачен ли долг, не истек ли срок исполнительской давности). Также он определяет очередность их удовлетворения, но не рассматривает спор заново по существу. Это установлено Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и законом о банкротстве.

Дополнительно показываем, что почерковедческую экспертизу провести невозможно. Признанный судом факт задолженности — это уже сильный контраргумент доводам оппонентов. Но мы решили его еще укрепить и показать суду, что почерковедческую экспертизу, которую требуют оппоненты, невозможно провести вовсе.

Для этого необходимо было предоставить сам договор поручения и расписки о передаче денег. Однако после экспертизы в судебном деле часть оригиналов этих документов была уничтожена. Такова специфика экспертизы: во время исследования из документа буквально вырезают участок с подписью и исследуют его с помощью химических реакций, устанавливая подлинность подписи. Другая часть оригиналов вернулась в материалы дела и впоследствии также была уничтожена: по правилам материалы дела хранятся только три года.

Мы ответственно подошли к расчету суммы задолженности и процентов и к сбору доказательств. Наша скрупулезность в расчетах и реакция на доводы оппонентов убедили суд. Он в полном объеме включил заявленные требования в реестр кредиторов и не потребовал ни дополнительных документов, ни новой экспертизы.

Это решение мы успешно защитили в судах апелляционной и кассационной инстанций, и доверителю уже удалось получить часть своих денег обратно от должника.