Как мы защитили бывшего топ-менеджера АКБ "Финпромбанк" от субсидиарной ответственности на 29 млрд рублей

АСВ посчитало нашего доверителя контролирующим лицом — сотрудником, который определял действия банка, — и поэтому он должен был отвечать перед кредиторами.

В период с конца 2015 по начало 2016 года банк купил у кипрской компании «Ю-эм файнес лимитед» эмиссионные ценные бумаги на 7 миллиардов рублей. Часть договоров купли-продажи подписал наш доверитель.

В ходе процедуры банкротства АСВ ценные бумаги якобы не обнаружило. И поэтому посчитало, что покупка была оформлена только для того, чтобы вывести деньги. А значит, сделка способствовала банкротству банка и ущемила интересы кредиторов. В подтверждение своих доводов агентство ссылалось на то, что у продавца таких ценных бумаг не было, поэтому и продать он их не мог.

Вместе с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности АСВ арестовало имущество и деньги на счетах каждого из соответчиков, в том числе у нашего доверителя, на 29 481 598 000 рублей. Это было серьезным психологическим давлением на протяжении двух с половиной лет, в течение которых длилось дело, и создавало бытовые трудности.

В процессе подготовки к делу мы проанализировали, какие решения судья принимал в аналогичных делах. Нас ждал неприятный сюрприз: в двух аналогичных делах судья оба раза привлекал к субсидиарной ответственности контролирующих лиц такого же уровня, как и у нашего доверителя.

Скорее всего, это произошло потому, что в таких делах судье за короткий срок нужно было переработать очень много информации. Только в нашем деле было 19 ответчиков, и у каждого свои доказательства, аргументы и документы, многие из которых противоречили доказательствам другого ответчика. Вникнуть и досконально разобраться в ситуации каждого из ответчиков было очень сложно. Рассчитывать на то, что одному из 19 ответчиков по одному из многочисленных дел судья уделит особое внимание, мы не могли.

К тому же дело состояло из 335 томов, или более 50 000 листов формата А4. Очевидно, что у судьи не могло быть столько ресурсов, чтобы досконально изучить каждый из них.

Еще все усугублялось спецификой спорных сделок. Если о купле-продаже недвижимости или техники каждый из нас имеет представление, то нюансы сделок с ценными бумагами и основы работы банковской системы знают немногие.

Но опускать руки было нельзя. Негативная судебная практика дала нам понять, что права на ошибку нет — все доказательства и документы должны быть безупречны, поэтому в этом деле мы применили самые эффективные приемы Legal Design.

Заставить отвечать по долгам банка в случае банкротства можно только контролирующих лиц — тех, кто мог влиять на решения должника или получил выгоду от этих решений.

В законе понятие «контролирующее лицо» сформулировано так широко, что подпасть под него могут многие — от руководителя компании до рядового сотрудника. В каждом конкретном случае суд должен определить степень влияния лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, на деловые решения должника.

Плохая новость заключается в том, что в таких делах применяется презумпция вины контролирующего лица. Это значит, что его вина предполагается: не АСВ должно доказывать виновность контролирующего лица, а оно само обязано доказать, что не виновато. Поэтому нашей первой задачей было убедить суд, что доверитель не был контролирующим лицом, а значит, в принципе не мог быть привлечен к субсидиарной ответственности.

Наш доверитель не входил в состав совета директоров и кредитный комитет, не принимал решений и не мог влиять на них. И тем более не мог в целом определять действия банка и давать обязательные для исполнения указания. Поэтому нам важно было показать, что к сделкам по покупке ценных бумаг наш доверитель имеет только формальное отношение как подписант.

Мы изучили внутренний порядок согласования и заключения сделок в отношении купли-продажи ценных бумаг и в результате установили, что решения о покупке ценных бумаг принимал совет директоров банка.

Далее председатель правления банка давал указания нашему доверителю оформить и подписать договоры. К счастью, наш доверитель, исполняя свои должностные обязанности, действовал предусмотрительно и сохранил копии распорядительных записок председателя правления, на основании которых он и подписывал договоры купли-продажи по спорным сделкам.

Возложить на контролирующее лицо субсидиарную ответственность можно не за любую невыгодную сделку. Топ-менеждер освобождается от ответственности, если докажет, что действовал добросовестно и разумно. Поэтому мы подошли к делу с другой стороны и решили показать, что сделки с ценными бумагами были реальными.

Сложность была в том, что покупка ценных бумаг отличается от любой другой сделки купли-продажи. В первую очередь тем, что в такой сделке задействовано несколько посредников — организаций, в которых открываются счета депо как на стороне продавца, так и на стороне покупателя.

Мы потратили десятки часов только на то, чтобы разобраться во всех особенностях и деталях исполнения таких сделок. У суда такого количества времени нет, поэтому следующей задачей было помочь ему увидеть всю цепочку лиц, которые задействованы в сделках. Это мы решили сделать с помощью таблицы. А процесс сделок показали на схеме.

Мы выяснили, что в результате сделок банк и не должен был в прямом смысле слова получить ценные бумаги, как, например, в случае с получением приобретенного объекта недвижимости. Ценные бумаги хранились в депозитарии банка на специально открытом для этих целей счете депо.

Однако АСВ не представило в материалы дела документы по этому счету, что говорило о том, что в материалах судебного дела отсутствовали доказательства получения банком ценных бумаг, за которые он заплатил деньги.

Сделало это АСВ намеренно или нет, неизвестно. Но мы решили во что бы то ни стало получить эти документы, чтобы усилить позицию нашего доверителя.

Но нам удалось убедить суд в том, что:

• без истребуемых документов нельзя рассматривать дело — помогла качественная подготовка ходатайства с расставлением нужных акцентов;
• самостоятельно получить документы мы не могли: Следственный комитет отказался представлять копии документов в ответ на наш адвокатский запрос, который мы направили заранее.

Суд удовлетворил наше ходатайство, и Следственный комитет также не подвел, представив копии всех истребуемых документов в материалы дела. Это было то, что нам нужно.

В выписках по счету депо было отражено, что банк действительно получил все ценные бумаги по всем договорам купли-продажи, а значит, они были реальными.

Но главное — представленные Следственным комитетом копии договоров купли-продажи ценных бумаг (которые были сняты ими самостоятельно с оригиналов) показали, что из 12 договоров, которые АСВ вменяло в вину доверителю, он подписал лишь 3.

Для того чтобы максимально наглядно продемонстрировать суду новые обстоятельства, мы представили информацию на схеме:

Однако АСВ не хотело сдаваться и решило зайти с другого конца. Конкурсный управляющий, игнорируя доказательства получения банком самих ценных бумаг, заявил, что депозитарий продавца не мог хранить и передавать права на ценные бумаги, у продавца не было полномочий их продавать.

Агентство утверждало, что депозитарий продавца ценных бумаг — компания Global Capital — не мог оказывать услуги хранения и перевода прав на ценные бумаги. Якобы у него не было специального разрешения, которое выдает Кипрская комиссия по ценным бумагам. А значит, и «Ю-эм файнес лимитед» не могла продать ценные бумаги.

Однако благодаря информации обо всех тонкостях заключения таких сделок, которую мы узнали ранее, нам не составило труда опровергнуть и этот довод. Услуги учета и перевода прав на ценные бумаги, принадлежащие «Ю-эм файнес лимитед», осуществлял кипрский банк Cyprus Development Bank. Он был и непосредственным депозитарием, и держателем ценных бумаг.

Для того чтобы быть убедительнее, мы обратили отдельное внимание суда на цепочку взаимоотношений на стороне продавца ценных бумаг:

Более того, с помощью нотариального осмотра сайта Кипрской комиссии по ценным бумагам нам удалось установить, что Global Capital — дочерняя организация Cyprus Development Bank — тоже имеет все необходимые полномочия. Это подтвердилось специальной лицензией, выданной Комиссией по ценным бумагам и биржам Кипра.

В соответствии с этой лицензией у Global Capital на момент совершения договоров купли-продажи ценных бумаг имелось необходимое разрешение на оказание услуг учета и хранения ценных бумаг.

«Знай врага в лицо» — старинная китайская мудрость, которая актуальна и на поле судебных сражений. В нашей работе мы всегда следуем этому принципу.

Наш доверитель знал, что вскоре после покупки ценные бумаги передали взаймы другой организации. Поэтому мы решили проверить, не оспаривало ли АСВ легитимность этих договоров в рамках процедуры банкротства банка.

Анализ показал, что АСВ не оспаривало эти договоры, а, наоборот, на основании этих договоров обращалось в суд с требованиями о взыскании с заемщиков этих ценных бумаг. Это означало, что агентство своими же действиями признало, что ценные бумаги в банк поступали, иначе АСВ нечего было бы взыскивать.

В совокупности с другими доводами в защиту доверителя это позволило нам добиться победы.

Суд принял во внимание каждый из наших аргументов и дал им надлежащую оценку, констатировав, что:

• Доверитель не был лицом, контролирующим банк.
• Заключая договоры купли-продажи ценных бумаг, доверитель действовал на основании решений иных лиц, которые не мог не выполнить.
• Договоры купли-продажи эмиссионных ценных бумаг реальны. Банк действительно получил ценные бумаги, что подтверждается выписками по счетам депо.
• Доверитель не подписывал часть договоров купли-продажи ценных бумаг.
• Ценные бумаги, полученные в результате заключения спорных договоров купли-продажи, отдали взаймы. В ходе процедуры конкурсного производства ГК «АСВ» обращалась в Арбитражный суд города Москвы с требованиями, вытекающими из договоров займа, но не связанными с их недействительностью.

Из 19 человек, привлекаемых к субсидиарной ответственности, привлекли 4. По остальным суд отказал в удовлетворении требований АСВ. Суд апелляционной инстанции оставил такое решение без изменений.

Но в кассации многих ответчиков ждал «сюрприз». Для кого-то приятный, но для большинства — нет.

Суд кассационной инстанции частично отменил принятые по делу судебные акты и направил дело в отмененной части на новое рассмотрение. В результате этого:

• 8 ответчиков были отправлены на новое рассмотрение в суд первой инстанции;
• 3 ответчиков остались привлеченными к субсидиарной ответственности;
• 8 ответчиков не были привлечены к ответственности и среди них была наш доверитель.